Западня для нечисти - Страница 40

— Аккуратнее нельзя? — ворчливо осведомилась я, пытаясь освободиться из его хватки, более напоминающей железные тиски.

— Ох, извини. — Рикки виновато улыбнулся и слегка ослабил нажим пальцев. — Задумался просто.

— О чем же? — полюбопытствовала я, с трудом поспевая за его торопливой поступью.

— О разном. — Рикки неопределенно пожал плечами. Искоса глянул на меня и негромко признался: — О тебе и отце, если честно.

Я выжидательно вскинула брови, но юноша молчал, словно не решаясь продолжить.

— Упомянув о нечисти, не забудь про бога-отступника, — напомнила я расхожее выражение. — Рикки, коль начал — будь любезен продолжить. Что именно тебе не нравится в моих отношениях с твоим отцом?

— В том-то и дело, что мне все нравится, — тихо признался он. Остановился напротив дверей моей комнаты и устало посмотрел на меня. — Тефна, тебе не кажется, что в последнее время мой отец стал даже слишком заботлив и ласков с тобой?

Я перехватила любопытствующий взгляд пробегающей мимо служанки и недовольно качнула головой. Неподходящее место, однако, мы выбрали для разговора. Эдак через пару часов весь дворец будет знать, что Рикки ревнует своего отца к новоиспеченной мачехе.

— Это, конечно же, не мое дело, — уловив мое недовольство, сразу же продолжил юноша. — Но…

Многозначительное окончание фразы камнем упало между нами. Чтобы могло значить это «но»? Не успокоюсь ведь, пока не узнаю.

— Иди-ка сюда, — нарочито ласково предложила я, впихивая юношу в свои покои. Захлопнула за собой дверь, обернулась к нему и с вызовом подбоченилась. — А теперь выкладывай все начистоту! Что ты имеешь в виду?

Рикки скривился в какой-то жалобной гримасе страдания. Рухнул на ближайший стул и стыдливо отвел глаза.

— Я очень хорошо к тебе отношусь, Тефна, — глухо начал он. — Ты милая и славная. Наверное, лучшей пары моему отцу не найти при всем желании. Но…

И вновь Рикки не осмелился продолжить свою фразу. Однако я и так догадалась, что именно он так хотел и одновременно боялся сказать мне.

— Ну что же ты трусишь? — Я сжала кулаки, чувствуя, как к горлу подкатывает спазм гнева. — Скажи мне в лицо все, что думаешь на самом деле! Или помочь тебе?

Рикки молчал. Он опустил голову и что-то упорно разглядывал у себя под ногами.

— Ты думаешь, что Шерьян второй раз предает твою мать. — Я задыхалась от ярости, почти ничего не видя перед собой из-за красной пелены бешенства. — Мол, что может быть проще — принести меня в жертву и вернуть Индигерду из мира мертвых. Она — твоя мать и его законная жена. А кем являюсь я? Лишь случайной кошкой на вашем пути, которой не жалко пожертвовать. Ну да, некрасиво как-то выходит, но ничего страшного, бывает. Главное, чтобы Индигерда вновь жила. Так?

Рикки опять не проронил ни слова. Он смотрел на ковер настолько внимательно, будто для него в данный момент на свете не существовало ничего иного.

Я зарычала от злости. Хотелось подскочить к несносному мальчишке и от души надавать ему оплеух. Располосовать лицо в кровь острыми когтями. Чтобы он понял, какая боль терзает сейчас мое сердце. Меня предавали слишком часто за последнее время. Но от Рикки такой жестокости я не ожидала. Интересно, остался у меня на этом свете хоть один друг?

— Скажи хоть что-нибудь, — глухо взмолилась я, каким-то чудом еще оставаясь в человеческом теле и не позволяя себе сорваться в звериный припадок ненависти. — Хоть слово против этого! Пусть даже это будет обман. Только не молчи, слышишь? Иначе я не знаю, что сделаю.

Рикки поднял голову и впервые с начала разговора посмотрел на меня. В его светло-голубых глазах застыла странная смесь усталости и равнодушия.

— Я ненавижу сам себя за то, что позволяю подобные мысли, — тихо начал он. — Но не думать об этом не могу. Неужели ты не понимаешь? Смерть матери сделала из меня полудемона. Если она вернется — мое проклятье будет снято. Но в кого меня превратит твоя смерть, Тефна? Ведь каждый миг своей жизни я буду обречен вспоминать твой смех и твой голос. Большего наказания и не придумаешь. Это слишком жестокий выбор для меня. С одной стороны, я мечтаю о возвращении матери. Мечтаю еще хоть раз услышать, что она любит меня и не винит в своей смерти. Как тогда, у круга мертвых, когда она взглянула на меня через твои глаза. Но с другой стороны… С другой стороны я не желаю становиться палачом для тебя. И не позволю это сделать отцу. Но…

— Если ты опять замолчишь, я не знаю, что сделаю, — будничным тоном предупредила я. — Закричу во все горло, забьюсь в истерике, перебью все окна в этой комнате. Продолжай, во имя всех богов!

— Я не понимаю поведение своего отца, — после секундной заминки, к концу которой я едва не лопнула от нетерпенья, чуть слышно признался Рикки. — Почему он стал настолько добр к тебе? Потому что понял, что может потерять? Или… Или пытается таким образом усыпить твою бдительность? И если верно последнее, то что делать мне?

В висках вновь шевельнулась тугая спираль мигрени. Весь мой боевой запал куда-то пропал после последнего вопроса Рикки. Столько в нем послышалось затаенной горечи и отчаяния, что стало не по себе.

«Истеричка, — шепнул внутренний голос. — Только и можешь, что ныть и себя жалеть. Лучше бы брала пример с пасынка. Ему в жизни досталось ничуть не меньше, если не больше. Ан нет, жалобы от него не дождешься, пока к стенке не припрешь».

— Прости, — обронила я, почти не разжимая губ.

— За что? — с искренним недоумением переспросил Рикки.

Я пожала плечами. За что простить? Да за все. За то, что так похожа на его мать. За то, что в одну отвратительную ночь повстречала на пути Шерьяна. И за то, что собираюсь драться за свою жизнь до последней капли крови.